Уротитель кроликов - Страница 24

— Ну что, зондер-команда, поехали! — произнес он, поднимаясь.

Но тут вышла заминка. Света попросила нас отойти с ней на минутку в сторону. Вид у нее был одновременно испуганный и вызывающий.

— Вы знаете, ребята, я не готова! — вдруг объявила она дрожащими губами, избегая смотреть на нас. — Как-то все слишком быстро происходит. Я же его совсем не знаю. Я думала, все будет помедленней, постепенно. А тут только я этот номер увидела, как-то все сразу стало ясно… Ну, в общем, я не знаю… Может, я лучше не поеду?

— Как, то есть не поедешь? — Кустистые брови Храповицкого угрожающе взлетели вверх.

— Ну, останусь в номере, — неуверенно предложила она. — Скажите, что я заболела. Что-нибудь в этом роде. Говорю тебе, я боюсь! — сорвалась она. — Неужели не понятно?

— Ты вообще соображаешь, о чем ты говоришь! — прошипел Храповицкий. Он старался сдерживаться, но по особой четкости выговора я понимал, что он в бешенстве. — Ты помнишь, кто тебя пригласил?! Что ты строишь из себя? Раньше ты о чем думала?

— Не кричи на меня! — Она повысила голос и вскинула подбородок. Ее светлые глаза потемнели, а капризный рот сжался в решительную линию. — Я тебе не проститутка. Я не обязана спать с тем, в кого ты ткнешь пальцем. Будь он хоть губернатор, хоть президент, ясно?

Храповицкий не привык, чтобы так с ним разговаривали. В глазах его заплясали опасные огоньки. Пора было вмешиваться.

— Стоп, — сказал я, обращаясь к ней. — А кто, собственно, сказал, что ты обязана с ним спать? Это что-то новое.

— А что еще мне с ним делать? — раздраженно отозвалась она. — Телевизор смотреть? Не надо считать меня дурочкой!

— Вот что меня пугает в современных женщинах, — вздохнул я, поворачиваясь к Храповицкому. — Сразу тащат в постель. Хоть бы здоровались сначала.

— Это я тащу в постель?! — задохнулась она от возмущения. — Ты что, издеваешься?

— Значит, я чего-то не понял, — кротко ответил я. — Извини, не хотел обидеть. С моей точки зрения, ситуация выглядит так. Серьезный уважаемый человек пригласил тебя в ресторан. Не желая твоей смерти от отравления, он не стал этого делать в нашем городе. Чтобы тебе было удобно, он заказал для тебя приличный номер в приличной гостинице. Он не знал, что ты питаешься в Макдоналдсе и ночуешь на вокзале.

— Я никогда не ночевала на вокзале! — почти выкрикнула она. Теперь она вся пылала от обиды. — И не ем в Макдоналдсе. У меня, между прочим, диета.

Я предпочел пропустить эти объяснения мимо ушей.

— Любой воспитанный человек спокойно принял бы это приглашение, — продолжал я. — А может быть, даже и поблагодарил. Поскольку воспитанного человека, заметь, я говорю воспитанного, а не такого, который публично кричит на нас не понятно за что, подобное приглашение ни к чему не обязывает. Неужели ты считаешь, что единственной целью жизни губернатора является с тобой переспать? Что, у него нет других планов?

— А какие у него планы? — спросила она неуверенно. Ее миловидное лицо в эту минуту стало детским.

— Можно я не буду рассказывать тебе о планах губернатора, — ответил я с важностью. — Но уверяю, ты напрасно думаешь, что он рыскает по столице нашей Родины, обуреваемый острым сексуальным голодом, и задирает юбки первым встречным женщинам.

— Я не первая встречная, — ответила она обиженно.

— Мы так и думали, — с готовностью отозвался я. — Просто произошло недоразумение.

Короче, в ресторан мы прибыли хотя и с опозданием, но зато в полном составе.

— Ну ты и змей! — восхищенно прошептал мне Храповицкий в машине. — Выходит, правильно я тебе своих женщин не доверяю.

— Выходит, правильно, — согласился я.

4

Губернатор Егор Лисецкий уже ждал нас за столиком. В синем костюме с ярким галстуком, гладко выбритый, благоухающий одеколоном, он выглядел моложавым, бодрым и искрился нетерпением. Если он и был раздражен нашей задержкой, то не стал этого показывать.

— Я уже начал волноваться, — весело приветствовал он нас. — Думал, отложили рейс.

— Что закажете на аперитив? — наклоняясь, спросил подскочивший официант.

— Может, мартини? — Света по-детски неуверенно посмотрела на губернатора.

— Фу, мартини! — скривил он свое холеное красивое лицо. — Это вульгарно. У вас есть мадера? Принесите лучшей мадеры.

— А вы можете заказать шампанского, — предложил я Юле и Жанне.

— Мы лучше тоже мадеры, — ответили они почти хором, видимо, опасаясь, что я их обману и все настоящее достанется другим. — А потом шампанского.

— А я вообще не пью, — смущенно сказала Храповицкому потусторонняя Лена и поправила юбку. — Что же мне делать?

Тронутый ее доверием к себе, Храповицкий глянул орлом.

— Иногда даже я пью, — снисходительно заметил он.

— Очень редко, — вставил я, вспоминая, как вытаскивал его последний раз из этого ресторана. Он бросил на меня зверский взгляд и вновь повернулся к Лене.

— Только дай слово, что, когда напьешься, не будешь ко мне приставать.

— Не дам, — вдруг ответила она с дерзостью загулявшей отличницы. От неожиданности Храповицкий на секунду растерялся, но тут же пришел в себя и расправил плечи.

Светлое будущее любителя долгих и сложных интриг больше не вызывало моего беспокойства, и я переключил свое внимание на губернатора. Он помогал Светлане разобраться с меню.

— Фуагра — это утиная печень, — объяснял он покровительственно, зачем-то причмокивая губами. — Ее лучше есть с ежевичным соусом. Я всегда так делаю в Париже. Кстати, ты была в Париже?